Долго я считала, что жаловаться — слабость. Поэтому, когда приступы начинались на работе, я просто молча сидела, пока мир вокруг превращался в белый шум. Коллеги говорили: — Ну ты же держишься. Значит, не так уж и больно.

И я держалась. До тошноты, до слёз, до дрожи. Потому что если скажу «мне тяжело», мне не поверят. Когда наконец услышала диагноз «мигрень», я даже не знала, что больше болит — голова или годы самоуничтожения.